Литл АндаманАвтор: marycat, источник: http://marycat.livejournal.com/118532.htmlсть в Индии уникальное место — острова в Андаманском море, залитые солнцем, как говорит один индийский писатель. Уникально это место не только природой, которая, и правда, не сравнится со многими пляжами мира своей незабываемой непричесанной красотой и редким для морского побережья одиночеством, но и людьми, что живут на островах испокон веков. К сожалению, иностранным гражданам запрещено посещать поселения аборигенов, так что в третий раз нам пришлось довольствоваться видами, пляжами, походами и уютом Андаманских островов.
Фотоаппарат мы с собой не брали, так что все фотографии, иллюстрирующие рассказ, принадлежат Севе.
На этот раз мы оказались в Порт Блэре в субботу, все билетные кассы были уже закрыты, а значит до вторника мы должны были придумать себе занятия, пребывая в столице. Сам город достаточно шумный и душный, особенно в апреле, когда с тебя пот льется градом, если просто выходишь на улицу, что уж тут говорить о предвижениях и осмотрах достопримечательностей.
Попробовали взять в аренду байк, чтобы приятней было рассекать по окрестностям, но оказалось, что не в сезон основная точка по аренде средств передвижения закрывается на весь мунсун. Так что пришлось рассекать на местных автобусах, хорошо, что сообщение развито очень хорошо и добраться можно практически до любой точки.
Пожалуй, наибольшее впечатление на меня произвел пляж Чидия Тапу. Мы добрались до него уже к раннему закату, а закат сам посмотреть не успели — спешили на поздний автобус, но картинка на этом пляже открывается замечательная. Тихая заводь, деревья, люди, по пояс купающиеся в воде, и солнце, готовящееся покинуть сегодня этот мир и вернуться завтра.
Покатавшись туда, сюда, дождались понедельника, купили все необходимые билеты, погрузились ранним утром во вторник в лодку отплыли на самый любимый и родной остров Литтл Андаман. Это самый южный остров из всего Андаманского архипелага, южнее только Никобарские острова, посещение которых для нас закрыто. Прочитала в местной книжке, что эти южные острова очень красивые и что на них живут большие обезьяны с длинными шеями. Кстати, на Андаманских островах обезьян нет совсем, есть слоны, птицы, большие ящерицы, скорее даже вараны, крокодилы и, пожалуй, только дикие свиньи, да олени.
На Литтл Андаман мы приехали второй раз с целью узнать остров побольше, найти интересные места для кемпинга и, по возможности, встретиться с представительями племени Онге. Получилось все, кроме встречи. Может быть это и к лучшему, что государство охраняет наидревнейшее племя от вторжения цивилизации.
В автобусе, что отходит от парома и развозит людей по деревням острова мы разговорились с хозяином нового гестхауза, построенного в феврале этого года. Заманил он нас к себе доской для серфа, потом, правда, оказалось, что это была не доска для серфа, а доска для боди-серфа, которой так ни разу и не воспользовались. Но само новое место очень даже хорошее, если закрыть глаза на его дороговизну. Расположены четыре бамбуковых комнаты напротив пляжа Неттаджи Нагар. Кроме комнат есть ресторан, поваром в котором работает Томас из Калькуты. Томас объездил за свою жизнь практически все азиатские страны, работая поваром. Готовит сносно, но не шикарно. И опять же цены даже на еду в этом месте не дешевые. Когда мы заводили с ними разговор на эту тему, они ссылались на то, что, дескать, место новое, посмотрим, что получится, в следующем году сделаем подешевле. В книге учета посетителей мы были тридцать первой, тридцать вторым и тридацать третьим.
Не буду скрывать, что как только ребята (Рома и Сева) пошли на пляж купаться, я упала на кровать в команте размером два на три и минут пятнадцать плакала. Может быть от того, что у меня опять началась аллергия на солцне, или как я теперь ее называю «аллергия на рай». Каждый раз при посещении этого прекрасного места в Андаманском море мое тело покрывается волдырями, наполенными водой. Волдыри жутко чешутся и не дают покоя. Общее состояние тоже не оставляет желать лучшего. Так вот я лежала и тихо пускала слезы на твердую подушку. Мне было жаль себя за то, что Индия не пускает к себе, держит на расстоянии. Было жаль, что я не ощущаю себя в этом месте счастливой. А из каждодневных ощущений внутри присутствуют только раздражение и злость на себя, окружающих, несправедливость этого мира.
Что-то подтолкнуло меня все же вытереть слезы, подавить жалость и дойти до океана. Окунаешься в прозрачную воду, катаешься на волнах и новые силы наполняют тебя. Проходит жалость, уходит злость, и я начинаю понимать, что нахожусь в раю с близкими сердцу людьми. Вот такое вот целительное действие оказывает Андаманская вода. Утром следующего деня сходила к местному врачу, которая дала мне таблетки и гуашь розового цвета. Аллергия прошла через три дня.
Иностранных гостей на острове в апреле не так уж много, а можно даже сказать, что мало. В нашем гестхаузе жил только один израильтянин Омер, который все время возмущался бешенным ценам и искал жилье да еду подешевле. Вместе с ним на следующий день мы сходили на водопад. На острове расположены два водопада. Первый я не посещала, говорят, что он находится на территории парка, купаться там можно. Даже не знаю почему, но меня туда не тянуло. А вот второй находится в центре острова, дорога к нему пролегает среди джунглей. Два часа путь туда и два часа путь обратно. Сам водопад небольшой и больше похож на каскадные озера, расположенные уровнями друг над другом.
Можно искупаться в пресной воде. Говорят, что ниже по течению водятся крокодилы. Место, в котором мы купались и, правда, было похоже на дом крокодилов — вода зеленого цвета, пещеры по берегам, свисающие лианы. Больше, конечно, впечатляет сама дорога к водопаду, идешь среди огромных деревьев с огромными корнями, которые порой образуют комнаты, слушаешь пение птиц и шорох пробегающих ящериц или змей.
Вернувшись с водопада уже поздно вечером, обнаружили пополнение в нашем гестхаузе — трое молодых ребят молча уплетали какую-то еду, приготовленную Томасом. Ромик сказал, что, наверное, русские, раз сидят молча, но потом мы с ними разговорились, оказались финами, но не очень-то они далеки от наших соотечественников. В первый же вечер выпили водку, что они привезли с собой на острова. Договорились на следующей день переместиться на пляж и жить в палатках. Но на следующий день у всех было страшное похмелье, поэтому никуда не ушли от Томаса. Зато показали им чешский фильм «Гном», он без слов совсем, так что можно считать его интернациональным. Во время просмотра я задумалась о том, смогли бы этот фильм понять индусы или другие представители азиатских или африканских стран, и остановилась на том, что вряд ли им будет понятен уклад славянской жизни. Фильм хороший, смотрю его в этом году уже в третий раз и всем рекомендую. Он добрый и одновременно злой, как и вся наша жизнь.
В этом году на пляже Баттлер Бэй, бывшим в прошлом году нашим палаточным пристанищем, была собрана лежанка для рыбаков в виде огромной кровати из бамбуковых палок. В остальном все было также, только волны в море не такие сильные как тогда. Помню, что в прошлом году боялась заходить в океан первые два дня, а на этот раз очень много плавала и танцевала в спокойной воде. Когда дошагали до нашего лагеря с рюкзаками, искупались, я поняла, что приехала домой. В место, где можно ничего не делать и в то же время заниматься всем.
Прожили мы в палатке на берегу моря около десяти дней. Первые несколько дней не выходила за пределы пляжа — купалась, загорала, читала, вязала и собирала ракушки с завитушкой по центру. Матово-белые камни овальной формы с коричневой завитушкой с правого края, закручивающейся внутрь спиралевидным бесконечным образом — мои любимые. В первый раз я их увидела в форме украшений, что продаются в Индии. А в этом году на южных пляжах Гоа нашла много-много но очень-очень маленьких. На пляжах Литл Андамана эти ракушки достаточно большие, чтобы стать самостоятельным амулетом.
Вечера проводили около костра с финами. Теперь я знаю несколько финских слов: «мустамари» — черника, «туапсе» — палочки для чистки ушей, «мои» — добрый день, «йоу» — да. А Россию они между собой называют «веная», вроде как это непереводимое слово, объяснить его значение они не смогли. Ребята готовили курицу интересным способом в первый вечер, говорят, что как правило запекают так поросенка. Мясо курицы или поросенка маринуют в течении пяти часов, в это время горит костер. Костер желательно разводить даже заранее, чтобы земля хорошо прогрелась. Потом костер отодвигают, в костровище выкапывают большую яму и закладывают туда мясо, предварительно завернутое в фольгу и свежие большие листья, из наших больше все подойдет лопух. Все это закапывают и возвращают костер на место. Курицу фаршировали овощами, то есть она была совершенно целая, без потрохов. На приготовление ушло два часа. Говорят, что поросенок томится около пяти-шести часов. Мясо получается очень вкусным, мягким и ароматным. Думаю, что мы как-нибудь повторим такой ужин, к тому же он совсем не трудоемкий, этот способ приготовления для осуществления в лесных условиях. Это было самое вкусное блюдо, что мы ели за десять дней проживания в палатках.
Как-то вечером я уже легла спать в палатку, устроилась на левом боку, практически уже заснула, и вдруг почувствовала, что остров ходит ходуном. Качнуло по разу в каждую сторону и вроде успокоилось. Присела, чтобы докричаться и рассказать об этом ребятам у костра, и пока говорила качало из стороны в сторону еще несколько секунд. На следующий день узнали, что ночью было землетрясение 6,6 баллов по шкале Рихтера в двухсот пятидесяти километрах от Порта Блэр на север. Мы были в ста пятидесяти к югу, так что все лежащие в палатках чувствовали движения острова, а сидящие около костра с бутылочкой виски нет.
В длительном пребывании на пляже есть что-то потрясающее приятное и притягательное. Казалось бы, совсем не моешься пресной водой, всегда ноги и тело в песке, кусают песочные мошки так, что порой бежишь в воду, стараясь не задерживаться на песке, но в тоже время ощущаешь себя настолько близко к природе и настолько далеко от цивилизации, что порой чувствуешь и ведешь себя как ребенок в утробе матери. Это то самое состояние «ноль», наверное. Кажется, что ничего нет, а на самом деле есть все.
Солнце встает каждый день и каждый рассвет умопомрачительно прекрасен, как и утренняя прозрачная вода в лагуне. Луна появляется в том же месте вечером, через 12 часов, чем-то лунный рассвет похож на солнечный. Сначала становится очень темно, потом появляется оранжевый круг (нам повезло с полнолунием), а через несколько минут уже становится совсем светло. Иногда облака закрывали то самое место на небе, где появляется луна, и мы понимали, насколько же с ней становилось светлее. Можно еще рассказать про птиц, которые поют красиво и очень разнообразно оркестром; про крабов, которые шелестят ночью огромными сухими упавшими с деревьев листьями; про огромную рыбу, что проплывает порой рядом-рядом с тобой, слегка касаясь тела, но все это лучше пусть каждый увидит, почувствует и сохранит в своем сердце. А я расскажу лучше о том, что еще есть на чудесном острове Литл Андаман.
Во время пребывания в порте Блэр Сева сделал карту острова, так что мы имели представления, хоть и смутные, о том, какие еще пляжи есть с западной стороны острова, какие реки придется пересечь, если отправится в поход к племени Онге, и что можно посмотреть в глубине острова. Можно сказать, что у нас был план пойти в поход на север, пересечь речку, переночевать какое-то время там и вернутся обратно.
Мы с Ромой сходили на разведку на север, за четыре часа дошли до первой маленькой речки. Речка маленькая, да удаленькая — там, где впадает в океан с сильным течением, а дальше к истоку мутнозеленого цвета, невольно наводящим на мысли о кишащих внутри крокодилах. Стало очевидно, что идти на север со всеми вещами и многолитровыми запасами воды бессмысленно, да и место для кемпинга сложно было назвать там удачным. На обратном пути мы решили узнать у рыбаков, не могут ли они отвести нас на лодке на самый север, или даже на западное побережье острова, но они по причине незнания английского языка отправили нас в гестхаузе на шестнадцатом километре. Владелец этого гестхауза — мужчина на редкость странного характера и манеры поведения. В первый день пообещал нам, что сможет предоставить лодку с рыбаком, который отвезет нас на западный берег, переночует с нами и на следующей день вернет обратно, но уже с другой — южной стороны. Так мы могли бы сразу посмотреть на все побережье острова. Мы настолько воодушевились, что на следующий день приготовили бешеные запасы воды — на шестерых людей около шестидесяти литров, — и с нетерпением ждали следующего дня. Но на следующий день владелец гестхауза говорил уже о том, что ничего из перечисленного невозможно, потому что у нас нет специального разрешения, и, что на западном побережье, как и на севере орудуют бирманские пираты, а мы можем на лодке доплыть до пляжа, что перед первой речкой, на котором мы с Ромой уже побывали. В общем, дяденька нас этот очень сильно расстроил, но тут же в одной рыбацкой деревушке появился другой — Саджид Али. Он оказался хорошим парнем и подкинул нам парочку отличных идей.
Саджид Али живет в деревне в двадцати двух километрах от порта Хат Бэй, который считается нулевым километром, и, кстати, больше всего пострадал от цунами. По его словам он занимается бизнесом — организовывает добычу и транспортацию рыбы и дерева с острова в порт Блэр, а оттуда на материк. Внешне действительно похож на бизнесмена — всегда напомаженный, в чистой майке, с золотой цепью и перстнем. Если бы не его глаза и манера говорить, я бы очень удивилась тому, как он живет на этом маленькой острове с четырьмя деревушками и одним поселением Онге. Саджид женат и воспитывает маленького сына, счастлив, что живет на Литтл Андамане и не любит большие города. Рассказывал нам про цунами. Он и его друг Кони были в своей деревне, когда почувствовали землетрясение, сели на байки и поехали в сторону Хат Бэя. Первую волну застали рядом с пляжем Неттаджи Нагар. Всего было пять волн, самая большая третья — высотой пятнадцать метров. Перед первой волной вода отошла настолько далеко, что на камнях и песке осталась рыба. Люди, не знающие, что следом пойдет большая волна бросились собирать морепродукты, казалось бы, легкодоступные, и уже не вернулись обратно. Говорит, что погибло по неофициальным данным около тысячи людей. Меньше всего пострадали деревушки, расположенные на холмах вдали от береговой линии, и племя Онге, потому что они чувствуют цунами заранее.
